Европейский союз — куда дальше?

Виктория Иванченко

Главный редактор

Европейский союз снова стоит на пороге серьезных перемен. Не так давно ЕС воспринимался как модель успешнейшего наднационального объединения или даже экспансионист, постоянно увеличивающий зону влияния и действия правил. Сегодня же редкий наблюдатель не отметит множество серьезных кризисов, с которыми ЕС вынужден бороться, и далеко не всегда успешно. В свете кризисных тенденций актуален вопрос: куда лежит путь европейской интеграции?

В 2004-2007 годах Европейский союз пережил масштабную волну расширения. Успех модели, идеологии и процесса объединения Европы был на лицо – многие государства Центрально-Восточной Европы, представители постсоциалистического лагеря, выразили желание присоединиться к ЕС или его программам с готовностью перенять его ценности и правила. Одни государства подали заявки на вступление, для других была уготована участь «соседей» и впоследствии участников программы Восточного партнерства – но так или иначе ЕС стал центром притяжения.

Однако ситуация постепенно меняется. Сегодня мир наблюдает за массой кризисов, которые сотрясают Евросоюз изнутри и извне, попытками преодолеть внутреннюю нестабильность и недоверие граждан. Очевидны проблемы координации и солидарности в Евросоюзе. На повестке дня стоит в первую очередь преодоление существующих проблем, и лишь затем – новые проекты. При этом новые проекты сложно назвать масштабными, какими были Единый внутренний рынок или Экономический и валютный союз. Но возможны ли масштабные проекты для ЕС в принципе на текущем этапе интеграции? Или ЕС достиг апогея в своем развитии?

Проблема отсутствия масштабных проектов в ЕС связана с множеством причин. Во-первых, не ясна или неосознаваема элитами и населением сегодняшняя конечная цель европейской интеграции. Ранее все было достаточно понятно: это было стремление к миру, недопущение новой войны, затем — повышение экономической эффективности и утверждение акторности ЕС в глобализующемся мире. Но в сегодняшних реалиях цель интеграции размыта – слышны лишь общие формулировки от чиновников и выражение скепсиса от граждан ЕС. Во-вторых, нет сегодня таких «общеевропейских» лидеров и вдохновителей, как Жан Моне и Жак Делор, которых поддерживала бы национальная и наднациональная элита и граждане. Официальные представители институтов ЕС больше воспринимаются как чиновники и технократы, но не как идеологи и лидеры. В-третьих, вопрос, может ли ЕС предложить новый этап интеграции, остается открытым. Предложение интеграции политической и военной сферы болезненно воспринимается национальными государствами. Также нет причины продвигать углубление интеграции в военно-политическом ключе, нет острой необходимости создания Европейской армии, так как нет реального врага. Попытка представить в роле врага Россию карикатурна и неестественна. Также маловероятна интеграция вширь – под большим вопросом принятие новых членов в ЕС и даже появление новых кандидатов, особенно, на фоне Brexit и вызванной им неопределенности.

Более того, концепция врага противоречива в сегодняшних обстоятельствах – процесс углубления интеграции требует времени – за это время «враг» может окончательно перестать вызывать чувство угрозы и страха. Расширение интеграции на Восток в свою очередь приведет к приближению к границам «врага» и станет новым раздражителем в отношениях, что также абсурдно.

В итоге ЕС приходится латать существующие дыры в уже интегрированных областях – в сфере единого внутреннего рынка (например, на повестке — создание единого цифрового рынка), в области здравоохранения, инфраструктуры, энергетики и т.д. Но будет ли этого достаточно для того, чтобы вернуть веру граждан в идею Евросоюза? Тем более, современное поколение, не видевшее Второй мировой войны 1939-1945 гг., более требовательно к ЕС и не воспринимает, не осознает первоначальную аргументацию объединения Европы во имя мира. Европейский союз ищет выход из экзистенциальных кризисов, в то время как сама Европа постепенно перестает восприниматься как центр мировых политических процессов уже и самими европейцами.

Еще один вопрос: жизнеспособна ли идеология Европейского союза в текущем виде? Нахлынувшая волна национализма и популярности правых партий в государствах ЕС показывают, что многие ценности и результаты европейской интеграции ставятся под сомнение гражданами ЕС, которые в последнее время все больше склонны симпатизировать правым партиям. Солидарность также достигается зачастую путем торга и компромиссов, наблюдаются явные отличия в позициях государств-членов, особенно во внешнеполитической сфере.

При возникновении кризисов некоторые достижения стали играть против ЕС. Так свобода передвижения и существующая социальная политика позволили усугубиться миграционному кризису.  События последних лет показали, что ЕС не умеет ассимилировать иммигрантов (что было наглядно еще до потока беженцев из Ближнего Востока и Северной Африки – при первой волне миграции из бывших колоний европейских держав). В целом плохо понятно, какой должна быть направленность ассимиляции – необходимо ли из новоприбывших создавать «европейского гражданина» или это должна быть политика «национализации» мигрантов в соответствии с их новой локацией? Но политика ассимиляции в свою очередь вступает в противоречие с провалившейся, но пока еще не скорректированной политикой мультикультурализма. Также ЕС не умеет эффективно задействовать ресурс миграции без ущерба своему населению. Социальные пособия и неэффективная политика интеграции беженцев и мигрантов во внутриевропейскую среду вызывает массу проблем и вызовов как для сферы свободы, правосудия и безопасности, так и для европейской экономики.

Еще один прецедент – Brexit – пока только набирает оборот; не совсем ясно, насколько серьезными будут последствия вероятного выхода Великобритании из ЕС для дальнейшего развития интеграции. Возможен ли и вовсе откат назад и постепенная дезинтеграция Союза? Или Brexit, напротив, сделает ЕС более сплоченным, так как главный евроскептик и инициатор концепции гибкой интеграции покидает Евросоюз?

В целом Европейский союз все более склонен как раз к выбору гибкой интеграции – пути, когда государства будут двигаться к интеграционным целям в соответствии с их готовностью. Но, во-первых, это во многом изменит суть ЕС, а, во-вторых, разноскоростная интеграция может вызвать явление постепенной ренационализации Евросоюза, когда государства-члены будут находить все больше аргументов против участия в определенных интеграционных проектах (при этом они, естественно, не намерены отказываться от положительного эффекта и плодов интеграции). При дальнейшем воплощении концепции гибкой интеграции вполне вероятна эволюция как права ЕС, так и институциональной структуры Союза. Однако, помимо выбора пути, перед ЕС стоит задача сохранения достижений, так как накопившиеся проблемы могут свести на нет успехи Евросоюза. И этот вызов – один из наиболее серьезных за все время развития Европейских сообществ и Союза.

Источник: блог Российского совета по международным делам

Фото: Flickr.com / futureatlas.com