Реализация мягкой силы России через субъекты Федерации

---

Игорь Вохминцев

Продолжаем публикации внешних авторов о «мягкой силе» и публичной дипломатии. В этот раз — предложение Игоря Вохминцева, выпускника Самарского университета и участника многих проектов в сфере общественной дипломатии, о развитии этого направления в России через субъекты РФ.

Обычно проблематику мягкой силы рассматривают через практические направления (образовательную, информационную, культурную) или через конкретные регионы, на которые она должна действовать. То есть сугубо по образцу структуры внешнеполитической деятельности страны. Ввиду исторической и культурной специфики России и самой мягкой силы считаем такой подход для России необоснованным и недостаточным.

Концепт мягкой силы был разработан в США и его реализация основывается на частном опыте страны и на тех ресурсах, которые у нее имеются. В первую очередь это информационная сфера (освещение мировых событий и донесение позиции США по ним), образовательное направление и политическая работа (продвижение ценностей демократии и либерализма в мире).

США мало задействуют в своей мягкой силе историческую сферу. Современная поп-культура, которую продвигают США, направлена на потребление, развлечения, она не привязана к отдельной эпохе, стране или территории. Она не исторична. У Соединенных Штатов нет глубоких историко-культурных связей с другими народами и странами, сама история создания и структура страны не предполагает особой историко-культурной специфики отдельного штата. Культуру США можно представить как пестрый, но все-таки единый монолит — «плавильный котел».

Россия же в этом плане совершенно иная. Культура России также основана на многообразии, но при наличии единого целого, сохраняется уникальность отдельных компонентов. Такой подход называется «салатница». К сожалению, именно это Россия и не использует в своей мягкой силе, больше ориентируясь на подход США. Подход США, в свою очередь, сохраняет везде идентичность свое посыла – ценностей демократии и либерализма. Какими бы активными ни были дискуссии о кризисе «либерализма» среди элит, институты и площадки по-прежнему стабильно продвигают именно эти традиционные американские ценности «снизу».

Ориентация России на американскую модель проявляется в копировании институтов мягкой силы США. RT и Sputnik — это ответы на Voice of America, Radio free Europe\Radio Liberty. Россотрудничество, «Русский мир» во многом копируют идеи и подходы американских уголков и центров, концепцию USAID. А именно – глобальный подход с единым посылом, идеологией, который отвечает внешнеполитическим целям. Но есть ли у России сегодня такой проект, который был у СССР? Можно ли на «непринятии гегемонизма» продвинуться вперед?

Стоит отметить, что Россотрудничество и «Русский мир» начинали свою деятельность ориентируясь на Францию и «Франкофонию», где ведущая роль отведена общности языка и культуры. Первоначальной целью у организаций было выстраивание сотрудничества с соотечественниками, проживающими за пределами территории России. Но далее охват расширился и на другие страны, с кем установлены дипломатические отношения. Это должно было ответить на возросшие внешнеполитические амбиции страны. Но проблема возникла в вопросах самоидентификации страны и идейном наполнении таких внешнеполитических проектов. Отсюда и довольно серьезные дебаты вокруг концепции «Русского мира». Должна ли она охватывать языковое, историческое, культурное, религиозное единство? Почему «русский», а не «российский» мир? На эти вопросы пока российское экспертное и дипломатическое сообщество не дали ответа.

Фото: Новороссийск, Ilya Dobrioglo (Flickr.com)

Конечно, нет смысла отказываться от всех наработок США в этой сфере, но рациональнее взять себе именно наиболее подходящие инструменты и подходы. Всю мягкую силу США и публичную дипломатию, в том числе реализацию на практике можно разделить на два больших направления: внешнее и внутреннее. Под внешним направлением мы понимаем все проекты и всю работу, которая проводится за пределами страны. Этот подход основан на региональном подходе – то есть избираются те инструменты публичной дипломатии, которое наилучшим образом подходят для конкретного региона. Под регионом, в свою очередь, понимаем не просто группу стран, а определенную этническую, культурную, языковую общность людей, проживающих на одной территории. Географический фактор проживания на одной территории также играет важную роль.

Согласно этому подходу, стране (например, США) нужно работать по тем региональным направлениям, где существуют серьезные внутренние проблемы – в сфере образования, борьбы с бедностью, прав женщин, развития демократических институтов и доступа к информации – и где можно получить результат. Например, в силу политической культуры и системы в Туркменистане бессмысленно работать по направлению развития демократии – это может вызвать беспокойство и противодействие властей, но в сфере изучения английского языка власти Туркменистана работе иностранных организаций и фондов не препятствуют. Также в Афганистане США сосредотачивают усилия в сфере образования и борьбы с экстремизмом среди молодежи (Специальные программы USAID для женщин сфере защиты прав [1]), в Кыргызстане – это программы развития демократических институтов (грантовая поддержка проектов, направленных на продвижение прав человека по линии National Endowment for Democracy [2] и специальный план работы по линии USAID [3]). В Казахстане это акцент на межкультурную коммуникацию – например, павильон США на Expo-2017 посвятил отдельный раздел культурным и межличностным отношениям США и Казахстана – на этом делают акцент обе стороны [4].

В России информационная работа США ведется почти на всех языках народов России, а не только на официальном русском (Radio Free Europe/Radio Liberty имеют свои подразделения по Поволжью, Уралу, Кавказу). Такой способ также отвечает концепции «стратегической коммуникации», выдвинутой Хиллари Клинтон, когда она возглавляла Государственный департамент США. А именно – ведение диалога с аудиторией, на которую воздействуешь, что позволяет в режиме реального времени корректировать реализацию и методы публичной дипломатии для более плодотворной работы. Такая работа ведется и через социальные сети, где размещены официальные страницы посольств США и сотрудников. Это обязательная часть работы.

Под внутренним направлением мы понимаем проекты внутри самих США: программы образовательного, научного и культурного обмена, когда участники со всего мира приглашаются и приезжают в США на определенное время (Fullbright, Global Ugrad, Flex, Hubert Humphrey program, SUSI) для знакомства со страной. Эти два направления имеют различный объем финансирования. Внешнее направление выигрывает в доли финансирования за счёт масштабного информационного компонента, который в нее входит (например, см. U.S. Agency for Global Media).

Россия активно взяла в работу информационное направление, и даже преуспела (RT, Sputnik), но лишь отчасти. У России плохо развит региональный подход. А внутреннее направление (приглашение иностранных специалистов в Россию и знакомство с российским опытом и реальностью) находится, скорее, в зачаточном состоянии.

А что, если попытаться объединить внутреннее направление с региональным подходом? То есть проводить проекты в России, но с учетом региональной специфики – как непосредственно региона России, так и внешнего региона. Конечной целью таких проектов было бы формирование позитивного, нестереотипного образа страны на внешнеполитической арене. В этом подходе мы исходим из того, что человек относится более позитивно и благосклонно к тому, что ему знакомо и близко, нежели к неизвестному и отличающемуся от него.

Во внутренней политике Российская Федерация ориентируется на базисный концепт «единства в многообразии». При создании общего культурного и политического пространства сохраняется уникальность и самобытность составных элементов. Это также отражено в Конституции в словах: «Мы, многонациональный народ Российской Федерации…». Но для внешнего наблюдателя в абсолютном большинстве образ России исчерпывается Москвой и Санкт-Петербургом. Это, безусловно, сами по себе мощные образы страны, но они могут быть усилены другими городами и регионами, многовековой историей страны. Этого можно достичь через общее историческое и культурное наследие. Такая основа для работы более прочна, так как заключается не в сиюминутных экономических или политических интересах, а в долгосрочных связях.

Сейчас по сути нет в открытом доступе аналитических отчетов, отражающих текущее состояние этой сферы в России. Большинство работ носят теоретико-аналитический характер. Самые свежие данные по публичной дипломатии есть только за 2017 год [5], но, впрочем, ничто не указывает на кардинальное изменение ситуации в 2019 году.

Самая главная проблема на этом направлении – недофинансирование со стороны государства, так как именно оно выступает основным заказчиком. Второй проблемой является кадровый голод и недостаточный уровень понимания проблематики сферы публичной дипломатии в обществе. Третья проблема носит более комплексный характер и выражается в отсутствии в России «традиций НКО». Под традициями имеется в виду степень распространенности и развитости НКО в России, понимание целей и задач их деятельности рядовыми гражданами, развитость законодательной сферы. А ведь именно НКО – основные операторы публичной дипломатии, которые реализуют проекты.

В предлагаемой системе публичной дипломатии России через субъекты федерации должен быть единый центр, который определял бы стратегические направления работы, создавал определенный коридор, в котором субъекты могли бы реализовывать проекты. Они могли бы быть направлены в первую очередь на внутрирегиональные нужды, но, тем не менее, представляли бы Россию и отражали её ценности, интересы за рубежом.

В этом случае также можно было бы обратить внимание на систему и опыт США. Так как речь идет о субъектах, то следовало бы включить в эту работу российский парламент и создать там комитет по примеру консультативной комиссии Конгресса США по публичной дипломатии. Функции комитета заключались бы в помощи субъектам России в реализации проектов публичной дипломатии, контроле и оценке. Органом, определяющим направления, дающим рекомендации комитету, а также выполняющим контрольные функции, мог бы стать МИД РФ или ФА «Россотрудничество».

На уровне администраций каждого региона уже существуют отделы по работе в сфере туризма и межкультурной коммуникации. Также, местные органы власти лучше осведомлены о НКО, которые работают в федеральном субъекте, о кадрах, которые способны реализовывать проекты. Такая работа должна проводиться с участием местных ВУЗов, в которых, к слову, можно подготавливать специалистов, понимающих специфику работы на месте.

Этот подход позволил бы решить сразу несколько проблем. Во-первых, развитие работы через НКО. НКО составляют костяк работы в сфере публичной дипломатии, на них приходится основная масса проектов. Но по сути в российских НКО маленький штат сотрудников, а основным источником бюджета являются гранты и местные бюджеты.

При этом, в современной системе публичной дипломатии нет единства, проекты разрозненны, большинство из них направлены на внутристрановую историю. То есть, при кажущейся внешней направленности, отсутствует внешний компонент – например, иностранные участники. Также сами НКО на местах гораздо лучше и объективней могут взглянуть на проблемы и выделить направления для работы, чем если бы эти направления спускались указами «сверху».

Во-вторых, такая система благодаря своей частичной децентрализации снимет часть финансовой и организационной нагрузки по выработке и реализации проектов в сфере публичной дипломатии с нескольких существующих сегодня организаций (Фонд Горчакова, «Русский Мир», Россострудничество) за счет местных бюджетов. Это позволит расширить охват аудитории и разнообразить направления работы через увеличение числа проектов.

В этом плане существует заинтересованность и региональной власти, ведь создание имиджа регионов, о чем сейчас много говорится на всех уровнях власти, способствует их развитию. Опыт Чемпионата мира по футболу это ярко продемонстрировал.

В-третьих, такой подход через регионы использует важнейший параметр мягкой силы – «вовлечение» (engagement), на что указывает в своем классическом определении Джозеф Най. Например, такому субъекту как Республика Татарстан легче работать в рамках проектов, связанных с мусульманским миром. Такую работу Татарстан осуществляет в том числе через Организацию исламского сотрудничества (ОИС). В Казани проводятся международные конференции совместно с ОИС («Россия и Исламский мир»), а также студенческие модели ОИС. С 2005 года в Казани проводится Международный фестиваль мусульманского кино. Во всех этих проектах велика роль студентов Казанского федерального университета (КФУ), а модель ОИС целиком проходит на площадке КФУ.

Фото: Казань, Alexey (Flickr.com)

Также Болгарская исламская академия, первое и единственное высшее исламское учебное заведение в России, открытие которой состоялось в 2017 году, готовит профессионалов международного уровня. С точки зрения региона, это повышение узнаваемости для туризма, развитие инфраструктуры, расширение экономических связей. Для внешнего наблюдателя из мусульманской страны такой подход раскрывает еще одну грань России, демонстрирует ему культурную близость к его традициям, истории, религии. Приезжая в Республику Татарстан, он видит свои культурные коды в виде исламской архитектуры, языка, традиций, но приезжая сюда, он в первую очередь приезжает в Россию. Так и формируется благоприятный и совершенно новый образ России в его глазах.

Особенность публичной дипломатии – в том, что она зависит от отдельных людей и межличностной коммуникации. В ней нужно находить точки соприкосновения при взаимном общении, налаживать личные контакты. Каждый субъект страны имеет уникальные отличия, свою «визитную карточку».

Конечно, из-за ограниченности ресурсов вначале нужно определить наиболее конкурентоспособные направления. По факту положительных примеров в России множество, для иллюстрации возьмем Рязанскую область и город Рязань. В Рязани проходит Форум древних городов, где принимают участия представители других стран и иностранного бизнеса. Рязань сотрудничает со своими городами-побратимами – Мюнстером и Ловечем. С Мюнстером у Рязани есть культурные и образовательные обмены, совместные социальные проекты. Также в Рязани два года подряд проходил Российско-Балканский молодежный форум, который собирал вместе представителей России и стран Балканского региона.

Такая активность для региона – это увеличение туристического потока, рост узнаваемости, развитие бизнеса, возможности развития для местных жителей и студентов. А также обмен опытом между людьми, совместные и перекрестные проекты. Для России – это еще одна возможность представить себя иностранной аудитории, показать общность интересов, истории. К слову, одним из основных инициаторов и двигателей в изучении регионального направления публичной дипломатии является Белгородский государственный университет, где регулярно проходят исследования и конференции на эту тему.

Российская Федерация на протяжении многих лет пытается строить свою мягкую силу по образцу США, но как мы видим, это удается с большим трудом. Виной тому отсутствие единого внешнеполитического посыла, идеологии. После распада СССР, у которого такая идеология была, мы добровольно отказались от идеологического мышления. Но развитие внешнеполитической ситуации подталкивало страну именно к глобальному мышлению. Это удалось реализовать только частично на институциональном уровне, и сегодня Россия оказалась в этом вопросе в тупике. Что примечательно, страна никак не использует свое главное преимущество – многообразие. Страна пыталась быть одинаковой для всех за рубежом, оставаясь разной внутри. Так почему бы не оставаться разной и для зарубежной аудитории? Показывая себя с очень разных сторон через регионы одной большой страны.

---

[1] USAID in Afghanistan: Partnership, Progress, Perseverance

[2] В 2015 году Министерство юстиции РФ признало организацию «нежелательной».

[3] Обзор стратегии USAID в Кыргызской республике на 2015-2019 гг. 

[4] 2018 Comprehensive Annual Report on Public Diplomacy & International Broadcasting

[5] Бурлинова Н., Иванченко В., Грибкова Д., Перебоев В. Российская публичная дипломатия в 2017 году. М.: «Центр поддержки и развития общественных инициатив — «Креативная дипломатия», 2018.

Фото: Flickr.com, Kuhnmi (Kamchatka)

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.